Не такой, конечно:

а вот такой:

У нас были АК-10

"Необыкновенный консилиум" автор Геннадий Моисеевич Шингарёв
Издательство Детская Литература 1976

Привожу одну главу:

Глава 53 КАТЯ И ВОДЯНАЯ МАШИНА

Есть такая болезнь—воспаление почек. Она тянется дол¬го и незаметно и, в общем, не так уж страшна. Но бывает так, что почки, проболев много лет, в конце концов пере¬стают работать. Они больше не в состоянии очищать кровь от лишних, ядовитых веществ. И тогда пиши пропало: дни больного сочтены.
Так случилось с одной моей знакомой. Когда-то мы вме¬сте учились в школе. Никто не подозревал, что у неё не¬ладно с почками. Вдруг узнаю, что она в больнице.
Я долго ехал в метро, потом трясся в автобусе. Наконец показалось длинное белое здание. На фронтоне вывеска: «Институт трансплантации органов и тканей».
Надев халат и белую шапочку, сменив обувь, я на цыпочках приблизился к палате и приоткрыл дверь. На единственной кровати лежала Катя. Выглядела она ужасно.
Я заметил, что от её руки, от того места, где сквозь кожу просвечивают голубые жилки, тянутся к окошку в стене две резиновые трубки.
Врач провёл меня в соседнюю комнату. Оттуда доносил¬ся приглушённый шум. Оказалось, трубки, протянутые от Катиной руки, вшитые в её кровеносные сосуды, соединяют их со сложной машиной, загромоздившей чуть ли не пол¬комнаты.
Вверх-вниз, не останавливаясь ни на минуту, сновал поршень электрического насоса. В цилиндрическом баке, похожем на стиральную машину, крутилась вода. Но самой главной частью этого сооружения была батарея из пластмас¬совых пластин с целлофановыми прокладками. Между пла¬стинами струилось что-то розовое.

Машина носила странное и даже пугающее название — «искусственная почка».
Так вот, оказывается, в чём дело... Машина берёт на себя то, чего уже не могут делать изношенные почки: она фильтрует кровь. За семь минут через искусственную почку проходит вся кровь больного. И возвращается в организм очищенная от ядов.
Но что же дальше? Лежать всю жизнь возле этой ма¬шины, жить благодаря ей, никогда не выходя из больницы?..
Случилось так, что я несколько месяцев ничего не знал о Кате. Наконец вернулся в город и позвонил Катиной маме. Неожиданно к телефону подошла сама Катя.
Я не верил своим ушам.
— Дружище! — крикнул я в трубку. — Катя! Это ты? Ты
дома?
— Конечно, — ответила она.
— Ты здорова?
— Вполне.
— А как же... — Я замялся. — А как же твои почки?
— Приезжай, — сказала она смеясь. — Всё узнаешь.
И я узнал... Но, пожалуй, лучше рассказать всё по по¬рядку.
Для этого придётся начать несколько издалека.
Примерно через неделю после того, как я побывал в институте, где была Катя, на другом конце города произо¬шло печальное событие. Грузовик сшиб мотоциклиста. С за¬бинтованной головой, без сознания, пострадавший был до-
ставлен в ближайшее хирургическое отделение, но уже через полчаса стало ясно, что он не выживет. И тогда к воротам больницы подъехала машина. Три врача поднялись наверх, а шофёр остался ждать в кабине.
В два часа дня аппарат, записывающий биотоки мозга, показал прямую линию. Раненый умер. Немедленно его тело было перенесено в соседнюю операционную, где находились врачи из института трансплантации.
Смерть есть смерть. Это конец человеческой жизни, и ничего тут не поделаешь. Но и смерть можно заставить служить жизни.
В 2.05 врачи приступили к операции. Умерший лежал на столе. Хирург вскрыл брюшную полость, отодвинул ки¬шечник. Под тонкой синеватой плёнкой брюшины лежали почки. Тому, кто обладал ими, они уже были не нужны. Но они были ещё живые, они были нужны тому, кто жил.
Четыре минуты ушло на то, чтобы отмыть почки от сгуст¬ков крови и перерезать сосуды. Стараясь не сделать ни одного лишнего движения, хирург вынул из тела сначала одну, потом другую почку, бережно опустил их в контейнер, похожий на две кастрюли, вставленные одна в другую. Между кастрюлями лежали кусочки льда. Холод поможет почкам прожить ещё немного.
В 2 часа 15 минут во дворе запела сирена. Машина с красными крестами вынеслась из ворот. Она везла драго¬ценный груз — контейнер с почками.
В это время в институте шли спешные приготовления. Машина была ещё в пути, а в большой операционной на седьмом этаже сияла бестеневая лампа, вокруг стола стояли наготове хирурги в стерильных халатах и масках, и анесте¬зиолог склонился над лежавшей на столе молодой женщи¬ной. Большие часы над дверью показывали двадцать пять минут третьего.
Дверь распахнулась. Вошёл врач, держа в руках метал¬лический контейнер.
Даже одной почки достаточно, чтобы жить и быть здо¬ровым, лишь бы она работала хорошо. А для этого нужно обеспечить ей нормальное снабжение кровью. В этом и со стояла суть операции: хирург рассек живот и обнажил кро¬веносные сосуды. Он уложил чужую почку глубоко на дне живота. Тончайшей капроновой нитью он соединил почку с артерией и веной.
Врачи недаром поглядывали на часы. В их распоряжении было только два часа. Замешкаешься — и почки, взятые для пересадки от мёртвого живому, безвозвратно погибли.
Врачи успели за полтора часа.
То, о чём я сейчас рассказал — трансплантация почек,— делается не в какой-нибудь одной, сверхсовременной боль¬нице, а во многих больницах, в разных городах. На земле живут и здравствуют тысячи людей с пересаженными поч¬ками. И рассказал я об этом именно для того, чтобы дать вам представление о величайшем достижении хирургии, ко¬торое давно уже не считается какой-то редкостной, случай¬ной удачей. Нет, эта операция прочно вошла в жизнь.
Однако не следует думать, что она делается так просто и легко.
Дело в том, что природа создаёт каждого человека не¬похожим на другого. И это относится не только к внешности, к звуку голоса, к почерку, к походке. Вещества, из которых состоят наши органы, тоже у каждого свои.
И если бы легендарные основатели хирургии братья Козьма и Дамиан в самом деле пришили человеку чужую ногу, даже если бы им удалось соединить все нервы, все кровеносные сосуды, питающие ногу, — словом, выполнить эту операцию самым безупречным образов, она всё равно бы не удалась. Нога ни за что бы не приросла.
Потому что клетки нашего тела обладают удивительным свойством — они умеют отличать чужих от своих. Всё чужое они встречают в штыки. Всё равно как если бы в палец попала заноза: сразу же вокруг неё начинается воспаление, потом появляется гной; организм как бы сам собой старает¬ся изгнать чужака прочь.
Но как же тогда удаётся пересадка почки? Тут получает¬ся примерно то же, что при переливании чужой крови. Кровь — ведь это тоже живая ткань, только жидкая. Как уже говорилось, кровь бывает четырёх групп. Органы тоже имеют группы, но этих групп во много раз больше. Найти ходящего донора для трансплантации почки — дело трудное. Но возможное. Пока что фокус по-настоящему удаётся только с почкой. кто знает, может быть, уже через десять или двадцать эта проблема будет решена окончательно. Наука идёт вперёд. Подумайте, какие головокружительные возможности кроются для медицины, когда хирурги научатся пересаживать любые органы человеческого тела.