|
Сайт "Жизнь вопреки ХПН" создан для образовательных целей, обмена информацией профессионалов в области диализа и трансплантации, информационной и психологической поддержки пациентов с ХПН и их родственников. Медицинские советы врачей могут носить только самый общий характер. Дистанционная диагностика и лечение при современном состоянии сайта невозможны. Советы пациентов медицинскими советами не являются, выражают только их частное мнение, в том числе, возможно, и ошибочное.
Владелец сайта, Алексей Юрьевич Денисов, не несет ответственности за вредные последствия для здоровья людей, наступившие в результате советов третьих лиц, полученных кем-либо на сайте "Жизнь вопреки ХПН"
|
Масс-медиа о нефрологии, диализе, трансплантации
| | |
filinska
 |
Дата: Пятница, 23.03.2012, 18:56 | Сообщение # 62 |
|
Отрешенный
Группа: Проверенные
Сообщений: 3505
Награды: 30
Репутация: 74
Статус:  |
http://www.snob.ru/selected/entry/47297
Наталья Томилина:
Мифы о трансплантации колоссально вредят людям
В середине марта традиционно отмечается Всемирный день почки. В этом году он был посвящен трансплантации. Главный нефролог Москвы Наталья Томилина рассказала «Снобу» о том, кто может стать донором, можно ли продать почку и что тормозит российскую трансплантологию
Почка была первым органом, который начали трансплантировать в мире. Первая успешная пересадка была сделана в 1954 году. С тех пор трансплантация стала широко используемым в мире методом лечения хронической почечной недостаточности.
Замещение почки можно сделать либо с помощью диализа (это процедура очистки крови, заменяющая работу почки), либо при помощи трансплантации. Но диализ просто смягчает почечную недостаточность, человек продолжает жить, оставаясь при этом тяжело больным. Трансплантация может вернуть человеку совершенно полноценную, нормальную жизнь. Кроме того, стоимость трансплантации ниже, чем стоимость лечения диализом. А эффективность выше. Многие женщины после трансплантации создают семьи, рожают детей и живут полноценной жизнью.
Сегодня заместительную почечную терапию получает более 2 миллионов человек по всему миру, из них порядка 650 тысяч живут благодаря тому, что у них работает трансплантированная почка.
В то же время с трансплантацией все еще связано много нерешенных проблем. Одна из них — это дефицит донорских органов. Людей, которым нужна трансплантация, всегда гораздо больше, чем тех, органы которых могут использоваться для пересадки.
В России нет координаторов
В России трансплантологи работают по презумпции согласия: предполагается, что если человек при жизни не говорил прямо, что не хочет отдавать свои органы, то априори считается, что он согласен на то, чтобы после его смерти его органы были использованы. Но при этом мы теряем огромное количество органов из-за несовершенной организации процесса. У нас делается только пять трансплантаций на миллион человек. В развитых странах их делается от 20 до 50 и даже больше. Чемпион по донорству в Европе — Испания.
Существует два типа доноров — живой донор и «трупный» донор. Живой донор может быть родственным и может быть неродственным, в зависимости от законодательства страны. Скажем, в США, в Западной Европе, в Австралии пересадка делается не только от родственников, но и от так называемого эмоционально-родственного донора, например, от жены к мужу. Они не родственники, но жена хочет спасти своего мужа, и она имеет юридическое на это право. В России трансплантация разрешена только от кровных родственников.
Доноров всегда не хватает, потому что умирающий человек, орган которого берется, должен быть достаточно молод и не должен иметь никаких серьезных хронических или инфекционных заболеваний, поэтому, как правило, донорами бывают жертвы автомобильных катастроф. Почки, как и все остальные органы, стареют и с возрастом утрачивают часть своих функций. И такие органы пожилых людей можно пересаживать только пожилым людям, а молодым людям, особенно мужчинам, нужны крупные, здоровые почки. Это первое. Второе: надо соблюсти все правила констатации смерти, они очень жесткие, надо провести специальное обследование донора, в том числе на предмет инфекций, и выполнить еще множество дополнительных анализов. Ну и главное (это уже российская специфика): у нас считается, что реаниматолог должен одновременно и спасать человека, и думать о том, как потом использовать его органы. Не говоря о том, что это почти невозможно физически, эти обязанности реаниматолога официально просто не прописаны.
Как только родственники покойного узнают, что его органы изъяты для трансплантации, они могут обратиться в соответствующие инстанции, и начинаются бесконечные прокурорские проверки. В результате оказывается, что закон не был нарушен, но если врач в течение полугода ходит на допросы к следователям и прокурорам, он не хочет больше в этом участвовать.
Во всем мире есть специальные трансплантационные координаторы — люди, которые постоянно находятся на связи с отделениями реанимации больниц, где можно делать забор органов, и которые получают информацию о том, что происходит и кто может стать потенциальным донором. Они есть даже в Белоруссии. В России их нет.
Для их появления необходимы специальные законодательные акты, должна быть введена такая должность. Министерство прописало порядок оказания трансплантационной помощи, но вопроса координации он не касается. А поскольку Минздрав обошел этот вопрос, чиновники на местах не хотят брать на себя такую ответственность.
Чего боятся чиновники
Мы относительно недавно пережили так называемое «дело трансплантологов», когда врачей подозревали чуть ли не в покушении на убийство, два раза выносилось оправдательное судебное решение, которое затем опротестовывала прокуратура. В конце концов по решению Верховного суда это дело было закрыто. Но трансплантация остается под прессингом отрицательного мнения общества, к ней приковано повышенное внимание, повышенная подозрительность, и, конечно, любой чиновник опасается брать на себя ответственность и принимать решение, не прописанное сверху. У нас в стране так повелось еще со времен советской власти, что они исполняют прямые распоряжения, и в этом смысле ничего не изменилось.
Как регламентируется донорство
Во всем мире трансплантация органов очень жестко законодательно регламентируется. Трансплантация не должна иметь ничего общего с коммерцией, это законодательно запрещено и осуждается мировым сообществом. Но иногда люди в неблагополучных странах готовы продать орган, нанося ущерб своему здоровью. Торговля органами во всем мире преследуется. В Западной Европе иностранцу никогда не сделают трансплантацию не от его родственника, потому что он должен ее оплатить, а значит, в случае трупной трансплантации это уже становится вариантом торговли органами, и это категорически пресекается. Для своих граждан таких ограничений у них нет, потому что в этом случае операция будет финансироваться по законам государства.
Трансплантацию за деньги любому человеку от живого неродственного донора можно сделать, например, в Пакистане. До недавнего времени можно было сделать трансплантацию за деньги в Китае — от приговоренных к смертной казни, но сейчас и у них это запретили для иностранцев, во избежание разного рода коммерческих соблазнов.
«Продам почку»
В обществе, особенно в российском, очень распространено предубеждение против трансплантации: считается, что людей могут убивать, похищать их органы. Но это могут говорить только те, кто не понимает технологию трансплантации. Во-первых, трансплантация выполняется только в специальных учреждениях, работа которых жестко регламентируется и контролируется. Скажем, в Москве всего 8 центров трансплантации. А к забору органов допущен только так называемый Московский городской координационный центр органного донорства, где есть бригады, которые выезжают по вызову из отделений реанимации после того, как констатируется смерть человека. Причем только в те отделения, которые имеют разрешение на допуск таких бригад. После смерти человека, остановки кровообращения орган нужно взять практически немедленно и сразу поместить в специальное консервирующее устройство. Вне системы кровообращения почка не может находиться более 18 часов. После проведения многочисленных анализов на основе иммунологических данных определяется, кому из листа ожидания этот орган больше подходит, и только после этого его направляют к больному. Поэтому разговоры о какой-то подпольной продаже органов — полная глупость.
Трансплантация нелегальной быть не может. Это невыполнимо. В самом процессе трансплантации задействована большая группа людей, 30-40 человек. Это все физически невозможно держать в тайне.
Поэтому разговоры необразованных людей про то, что кого-то застрелили на улице, а потом взяли его орган, просто смешны.
".. как легко быть счастливым. Боль и счастье вполне совместимы. Если ты знаешь, что делать с болью"
Меня зовут Юля! Приятно познакомиться ;))
http://www.dr-denisov.ru/forum/5-3517-1
|
| |
| |
filinska
|
Дата: Среда, 28.03.2012, 11:21 | Сообщение # 63 |
|
Отрешенный
Группа: Проверенные
Сообщений: 3505
Награды: 30
Репутация: 74
Статус: |
Ребята, это то старое дело, которое подкосило трансплантацию России??
http://the-day-x.ru/lyudi-na-zapchasti.html
Люди на запчасти
26 Март 2012 11:56
Их взяли с поличным. Два хирурга Московского координационного центра органного донорства (МКЦОД) и двое врачей 20-й городской больницы ожидают суда. Все они обвиняются в приготовлении к умышленному убийству в целях изъятия органов потерпевшего и в превышении должностных полномочий.
Впервые в истории отечественной юриспруденции сотрудники управления по расследованию бандитизма и убийств Московской городской прокуратуры смогли доказать, что группа врачей почти два года изымала органы у живых пациентов.
Как только следователь принял уголовное дело в производство, к нему приехал некий сотрудник ФСБ и начал активно интересоваться ходом расследования и доказательной базой. Сообщил, что сам он не местный, а командированный в Москву, ждет пересадки почки. Но едва началось следствие, главный трансплантолог страны академик Шумаков якобы заявил: никаких операций сотрудникам ФСБ делать не будем, если вы не повлияете на дело. По словам чекиста, в ФСБ несколько сотрудников ждали такую операцию, причем один из них,узнав, что надежды нет, застрелился. «Так что, ребята, вы не обижайтесь, мы будем на стороне врачей», – сказал следователю чекист.
Следователь также рассказал, что академик Шумаков лично несколько раз обращался и в московский департамент здравоохранения, и к руководству Мосгорсуда. В итоге дело будет слушать суд присяжных, хотя обвиняемые от них сначала отказались.
Дело о «заготовке почек» настолько уникальное, что с информацией по нему активно знакомились в администрации президента. Правда, в отличие от ФСБ «ходоков» оттуда не присылали, да и никаких «окриков» не последовало.
В течение последних месяцев следователи и сыщики наслушались обвинений в полной парализации деятельности трансплантологов, а значит, в страданиях невинных больных. Заодно в «заказе» и невежестве. У них были доказательства. Но был и приказ: ничего не комментировать, пока дело не направят в суд.
И только сейчас у меня появилась возможность познакомиться с документами из этого уникального уголовного дела. Но прежде чем перейти к ним, немного об истории вопроса.
«Черный рынок» и белые халаты
Легенды о криминальной трансплантации человеческих органов ходят давно. Люди, сталкивающиеся по специфике своей службы с розыском пропавших без вести, абсолютно уверены в ее реальном существовании и могут привести примеры из практики. Так, знакомый сыщик из МУРа рассказал мне о результатах розыска подростка из Химок. Парень из хорошей семьи, без вредных привычек, вдруг исчез из дома. Последними его видели старушки у подъезда – молодой человек садился в микроавтобус с медицинской символикой. Когда труп мальчика обнаружили, выяснилось, что у него отсутствует почка. Еще один оперативник припомнил историю, когда в отстойнике одного из московских вокзалов нашли труп молодого мужчины с аккуратно вскрытой брюшной полостью.
Но самую чудовищную историю рассказал мне знакомый, долгое время служивший в Чечне. По его информации, некоторые международные организации, действовавшие там под видом гуманитарной помощи, наладили поставку в страны Европы, в частности в Германию, человеческих органов. Мой источник видел такой госпиталь на колесах в 1995-1996 годах в Нальчике. По данным спецслужб, в трейлере закамуфлированной операционной у наших раненых бойцов, которых предварительно усыпляли, изымали органы. Хранили «запчасти» в холодильных камерах. За безопасность «госпиталя» отвечал отряд бойцов, командовал которым бывший тогда главой Департамента госбезопасности Чечни Абу Мавсаев. Как-то в подпитии Абу показал моему источнику эту леденящую душу картину.
Как впоследствии рассказал мне сотрудник МВД Чечни, служивший при бывшем руководителе республики Доку Завгаеве, идея наладить подобный «бизнес» возникла почти одновременно у Абу Мавсаева и некой Сильваны Мути, сотрудницы одной из международных гуманитарных организаций, активно работающих в Чечне. Они же нашли хирургов, работавших в «походных» госпиталях.
Когда слухи о торговле человеческими органами пошли гулять по Чечне, сеньора Мути со скандалом, правда, не получившим огласку, вернулась на родину. Мавсаев был убит. Но были убиты и три офицера Главного разведывательного управления, которые вышли на след похитителей органов, которые, как уверяют спецслужбы, до сих пор орудуют в Чечне.
…Говорят, что одиозный Салман Радуев одну из своих многочисленных операций делал именно в Германии.
И именно в Германии в 1996 году была опубликована серия репортажей о «черной бирже» человеческих органов. Тайная торговля почками, печенью и даже сердцами процветает в странах со слаборазвитой экономикой, низкими доходами населения, большим количеством нищих и бездомных. В перенаселенных странах Африки, Латинской Америки, Юго-Восточной Азии торговцы имеют разветвленную сеть агентов, которые подыскивают людей, готовых продать почку, роговицу глаза или что-нибудь еще. Другие агенты присматривают кандидатуры тех, кого можно незаметно для окружающих похитить на «запчасти», – бездомных детей, бродяг, умственно отсталых.
Нет оснований сомневаться, что подпольная торговля органами существует. Но в нашем случае речь идет о криминале на ниве узаконенной трансплантологии. Что придает делу еще более жуткий колорит.
Для начала я попыталась выяснить, как и когда можно производить забор почек.
Оказалось, существует приказ Минздрава СССР № 255 от 23 марта 1977 года: «Изъятие почек у трупа для трансплантации допустимо при следующих условиях: только в условиях стационаров, получивших разрешение Минздрава СССР; только по истечении 30 минут после бесспорного установления биологической смерти, наступившей, несмотря на проведение целого комплекса реанимационных мероприятий и признания абсолютной бесперспективности дальнейшей реанимации. Биологическая смерть констатируется на основании совокупности следующих признаков: остановка сердечной деятельности; прекращение дыхания; исчезновение функций центральной нервной системы; отсутствие электрической активности мозга».
Констатация биологической смерти оформляется специальным актом (форма № 03), который должен быть составлен и подписан комиссией лечебного учреждения по указанию главного врача в составе заведующего реанимационным отделением, невропатолога, врача, производившего реанимацию, судебно-медицинского эксперта 1-й или высшей категории. Ответственное решение об изъятии почек из трупа и разрешение на их изъятие должны быть даны заведующим реанимационным отделением и судебно-медицинским экспертом, участвующими в установлении биологической смерти.
Изъятие почек оформляется специальным актом. Деятельность трансплантологов базируется на требованиях Закона о трансплантации органов (или) тканей человека от 22 января 1992 года, а также временной инструкции для определения биологической смерти и условий, допускающих изъятие почек для трансплантации, утвержденной не только старинным приказом Минздрава СССР от 1977 года, но и приказом Минздрава России от 4 марта 2003 года. Официально считается, что в России операция по пересадке почек бесплатная.
Долгое время в Москве действовал один специализированный центр, уже упоминавшийся МКЦОД в системе НИИ трансплантологии Академии наук РФ, руководимого академиком Валерием Шумаковым. И лишь недавно появился еще один всероссийский центр – имени Пирогова.
Медкарта № 8244
Все началось с того, что в московский уголовный розыск поступила информация о, мягко говоря, нарушениях в работе МКЦОД и нескольких больниц, поставлявших центру почки. Речь шла о том, что органы забирают у живых пациентов. В разработку взяли более 10 лечебных учреждений, в том числе городскую клиническую больницу (ГКБ) № 20. Завели оперативное дело, а телефоны больницы, руководителя центра Марины Мининой и начальника московского Бюро судмедэкспертизы Владимира Жарова с санкции суда поставили на «прослушку». Подозреваемых надо было брать с поличным.
И вот 11 апреля 2003 года на улице Смольная с черепно-мозговой травмой подобрали инвалида II группы Анатолия Орехова. Он находился без сознания, и от него явственно пахло алкоголем. В 9.20 его доставили в 20-ю горбольницу. Врачи осмотрели больного. Обнаружили у пациента черепно-мозговую травму (ЧМТ), ушиб головного мозга, внутричерепную гематому, а также общее переохлаждение. Орехов находился в коме 2-й степени. Но он еще был жив: давление начало расти, сердце билось. В отделении реанимации его лечащим врачом стала Людмила Правденко. Состояние больного изучала и заместитель главного врача Ирина Лирцман (обеим уже предъявлено обвинение). Лирцман координировала также сотрудничество «двадцатки» с МКЦОД – центр органного донорства с 1995 года осуществляет заготовку и распределение изъятых органов для последующей трансплантации. Заместитель главврача должна была поставить в известность МКЦОД, что появился потенциальный донор. И вот она звонит Марине Мининой. Разговор между ними прослушивается.
Ирина Лирцман: Юноша есть, Орехов… Изолированная ЧМТ… он неоперированный.
Марина Минина: Юноше сколько лет?
И.Л.: 53 года.
М.М.: Ну, вы подождите, юноше допамин поставьте (допамин – средство для повышения давления и жизнедеятельности организма. – Л.К.), а мы уже едем.
К 13 часам бригада хирургов центра приехала в «двадцатку». У Орехова взяли кровь на анализ (если у донора обнаружены ВИЧ-инфекция, сифилис или гепатит, его не трогают). Это по закону. Но по словам медиков – свидетелей, проходящих по делу, бывали и исключения. Не должны брать органы также у «криминальных» трупов, больных туберкулезом, онкологических, а также детей до 18 лет и лиц старше 55. По неписаному закону у мусульман, сотрудников правоохранительных структур и военнослужащих органы также не берут. В остальных случаях, если, конечно, на груди больного нет наколки с текстом запрета изъятия органов или активно не согласны родственники, разрешение на изъятие должен давать судмедэксперт. По договору МКЦОД с Бюро судебно-медицинской экспертизы Москвы на них постоянно работают шестеро специалистов, которые должны выезжать в больницы вместе с дежурными бригадами.
Записи в медицинской карте № 8244 стационарного больного Анатолия Орехова обрываются в 13.00. Кровь везут в «Склиф» на анализы. Лирцман и Правденко ведут хирургов в реанимационную палату № 2, и начинается подготовка к операции. Готовясь к ней, хирург МКЦОД Петр Пятничук (еще один обвиняемый по делу «заготовителей почек») говорит: «Пульсация, конечно, есть». Позднее в палату прибыла еще одна обвиняемая – хирург МКЦОД Баирма Шагдурова. Орехову ввели мочегонное средство, чтобы промыть почки. Перед началом операции к Орехову подключили две капельницы с раствором хлорида натрия, его руки завели за голову и связали бинтом, а операционное поле обработали йодом. Как свидетельствуют материалы уголовного дела № 20902, пульсация у больного сохранялась. Значит, резать собирались живого человека. В 16.20 в помещении, где находились больной и склонившиеся над ним хирурги, появились сотрудники милиции и врачи госпиталя МВД РФ. «Операцию» пришлось прекратить. В течение 40 минут Орехова пытались реанимировать, но безуспешно. Его смерть зафиксирована в 17.03.
Именно это взятие с «поличным» – когда рука хирурга Пятничука была занесена над жертвой – вызвало со стороны медиков массу спекуляций: почему, мол, ОМОН ворвался в операционную и почему врачи были «ведомственные»?
Над пациентом Анатолием Ореховым был уже занесен скальпель для забора почек, когда в Центр органного донорства вошли сотрудники милиции и врачи госпиталя МВД…
Мне удалось выяснить: никакой операционной не было. Орехова собирались «оперировать» в перевязочной, что недопустимо, так как требуется только стерильное помещение. Но свидетели-медики утверждали, что забор почек проводили даже в коридоре, реанимационных палатах. Врачи просто отгораживались ширмой. Не было и толпы омоновцев в масках. На оперативной видеозаписи видно, какую потасовку устроила в коридоре обвиняемая Ирина Лирцман с сотрудниками в штатском. После чего появились два бойца в форме ОМОНа. На пленке видно, что они именно появились, а не ворвались. На мой вопрос, почему медики милицейские, следователь ответил: «А какие же еще? Кто поедет? Если бы поехали военные, спрашивали бы, почему именно они?»
С оперативной точки зрения операция удалась. Появись сыщики в «операционной» раньше минут на 10-15, предъявить врачам обвинение в приготовлении к убийству было бы сложно. К тому же пациент еще находился под наркозом, снимающим все рефлексы. Появись муровцы после произведения разреза, задача стала бы просто невыполнимой: попробуй докажи, что перед производством разреза он был жив.
Лицензия на убийство
В этот же день имела место красноречивая беседа завлабораторией типирования (типирование – совместимость почек донора и реципиента) Анатолия Долбина и завотделением НИИ трансплантологии Яна Мойсюка.
Я.М.: Уехали эти милиционеры?
А.Д.: Да еще не уехали.
Я.М.: Никто ни в истории, ни в акте не зафиксировал смерть?
А.Д.: Нет.
Я.М.: Смерть фиксировали эти эмвэдэшники? В конце концов?
А.Д.: В конце концов эмвэдэшники.
Я.М.: Они уехали уже?
А.Д.: Да не уехали… Там проводится ревизия, и там есть какая-то процедурная, так сказать.
Я.М.: Препараты для убийства там, да?
А.Д.: Ну конечно, конечно.
На следующий день утром в 8.22 события минувшего дня обсуждают медсестра МКЦОД Людмила Лукинова и хирург этого же центра Игорь Нестеренко.
Л.Л.: Нас вчера арестовали.
И.Н.: А за что?
Л.Л.: Они предъявляют, что хотели забрать органы у живого человека.
И.Н.: Ой, блин! Это в «двадцатке»?
Л.Л.: Да.
И.Н.: …А вас прям застукали, что вы уже забирали почки?
Л.Л.: Мы мазали.
И.Н.: Елки-палки, а живой был?
Л.Л.: Ну, Игорь, ты же знаешь, как у нас это делается.
Похоже, о том, как это делается, знали очень многие. Из разговора медсестры МКЦОД по имени Оксана. Разговаривает с мамой.
О.: …буквально полтора месяца назад, когда пришла на работу и мне этот Николай Михайлович с такими глазами начал рассказывать, что там из человека вытащили все-все… Вот живут такие убийцы, как Марина (речь идет о М.Мининой. – Л.К.). Вот б… по-русски сказать. Сама нас каждый раз на смерть посылает туда, чтобы мы трупы резали, и сама тут же плачет. Понимаешь, это не докажешь… Хоть иди… и расскажи… На всю страну, чтоб она знала.
М.: Да ничего ты не расскажешь, Оксана. Только тебя отстрелят.
Сотрудницы центра Люда и Оля 2 апреля 2003 года продолжают обсуждать сенсационные события и говорят о хирурге Петре Пятничуке: «Ну, Петя – вообще сволота, уж кто б говорил, сколько он взял живых!»
Еще одна засекреченная свидетельница, работавшая медсестрой в отделе реанимации одной из московских больниц (присвоен псевдоним Света), дала следующие показания:
«С 2002 года бригада трансплантологов стала забирать больного прямо из реанимации. Когда они приезжали, сами заходили в реанимацию, отключали больного от аппарата жизнеобеспечения и вкалывали препарат, действующий, как наркоз. После приезда «органиков» лечение больного не производилось. Врачи реанимации никак не реагировали, что живых людей уводили на изъятие».
Хирург Петр Пятничук и заместитель главного врача 20-й горбольницы Ирина Лирцман – обвиняемые по «делу о заготовке почек»
Свидетельница по делу – бывшая медсестра МКЦОД, также засекреченная (псевдоним Марина), рассказывает: «С начала 2001 года заборы почек стали делать и у живых доноров. Бригада могла приступить к забору, не дожидаясь смерти. То есть работа на бьющемся сердце. Перед тем как донора осмотрит судебный медик, ему вводились препараты, относящиеся к миорелаксантам. После введения таких препаратов рефлексы у больного пропадают, давление падает».
И опять разговор Оксаны с мамой: «Я решила, что не буду больше здесь работать из-за того, что… не могу убийством заниматься по воле врачей. Все равно вот из всех заборов настоящих… были, это которые со смертью мозга. А их раз-два и обчелся».
Действительно, забор таких органов, как печень и сердце, должен начаться только после смерти мозга. Мозг продолжает жить некоторое время и после остановки сердца. Чтобы зафиксировать смерть мозга, нужна бригада нейрофизиологов. Те, проведя многочислительные тесты и анализы, даже в случае положительного ответа только через шесть часов вновь повторив тесты, могут давать «добро» трансплантологам.
Ничего этого не соблюдалось. Более того, судмедэксперты даже не выезжали к пациенту и лично не фиксировали его смерть. Чаще всего они подписывали акт – чистый лист бумаги, на котором можно поставить любую фамилию. Настоящая лицензия на убийство.
Из материалов уголовного дела № 20302: «…рядом с телом Орехова А.Т. были обнаружены и изъяты: незаполненные бланки актов констатации биологической смерти и изъятия органов у донора трупа для трансплантации с подписями начальника Бюро СМЭ Департамента здравоохранения Москвы Жарова В.В. (проходит по делу свидетелем. – Л.К.), упаковки лекарственных средств, применяемых при анестезии, шприцы с набранной жидкостью, специальный контейнер для перевозки органов».
Из показаний свидетеля – судмедэксперта Александра Забельского:
«После назначения в 2002 году руководителем МКЦОД Марины Мининой в Бюро были проведены совещания по активизации работы по забору органов в связи с количественным недостатком донорских органов. На совещаниях были определены противопоказания к изъятиям органов. В том случае, если я не разрешал забор органов, Минина реагировала в целом негативно… утверждая, что я должен дать разрешение, что противопоказания несущественны. К донору выезжали не всегда, рассчитывая на порядочность трансплантологов, заранее подписывая несколько незаконных бланков – актов констатации биологической смерти и актов изъятия органов…» Из всех хирургов, которым Забельский давал незаполненные, но подписанные бланки, он помнит только Петра Пятничука.
Из показаний свидетеля Валерия Василевского – замначальника Бюро СМЭ:
«Бланки с моей подписью остались после несостоявшихся заборов и хранились у медсестер в красной папке с завязками. Я знаком с руководителем МКЦОД Мариной Мининой. После ее назначения увеличилось количество выездов, в том числе по указанию Мининой, на тех больных, состояние здоровья которых еще не позволяло приступить к забору органов и исключало дачу на забор органов. Например, когда еще были сохранены рефлексы и донора еще можно было лечить, а также увеличился возраст доноров».
«Санитары леса»
С приходом молодой и амбициозной начальницы МКЦОД – по мнению многих свидетелей, протеже самого главного трансплантолога страны Валерия Шумакова – понятие «донор» действительно расширилось. Как показали результаты оперативно-розыскных мероприятий, донором мог стать любой.
Из разговора Марины Мининой с заведующим реанимационным отделением 20-й больницы Андреем Евдокимовым (оба проходят по делу свидетелями) 25 марта 2003 года, 09.51:
М.М.: Слушай, там есть такой у вас Берсенев, да?
А.Е.: Да.
М.М.: Молодой?
А.Е.: Да.
М.М.: Ну, там насколько тяжелая травма?.. Ну, я хотела бы с вами пообщаться вот на какой предмет. Поскольку он молодой, может быть, общими усилиями дотянем его до атонии (комы)?
А.Е.: До атонии?
М.М.: Да.
А.Е.: Ну, я поговорю с администрацией нашей. Ладно.
М.М.: Ну, давайте дотянем его до атонии. Потому что это редко бывает…
Из разговора Марины Мининой и врача Алексея Лазаревича (19.06.2003 год, 17.27):
М.М.: Как там наш клиент поживает?
А.Л.: Живой.
М.М.: Совсем?
А.Л.: Да.
М.М.: А?..
А.Л.: Там невропатологи, поставили кому-4, он был на релаксане, так они и поставили… Ну живой. А когда Петя приезжал, он еще держался… Ну, мы, чуть позже… Это…
Из разговора Марины Мининой с реаниматологом Андреем Ерошевским (19.06.2003г. 17.12):
М.М.: Что там за клиент?
Глава МКЦОД Марина Минина: «Вот твари эти журналисты…» (из разговора с Лирцман).
А.Е.: 33 года, гематома…
М.М.: Ну, там уже атония полная?
А.Е.: На допамине, немножко поддыхает.
М.М.: Слушай, если поддыхает, значит, нет атонии, то есть смерти мозга не поставим, вы чего?
А.Е.: Будет вам атония.
24 июня 2003 года, 15.23. Марина Минина разговаривает с Ириной Вениаминовной Лирцман.
М.М.: Значит, по количеству ЧМТ ну много, там по 200 человек… Если бы все были наши, 200 доноров только от вас.
И.Л.: Там, во-первых, возраст… Вот сейчас бомж лежит. С ушибом мозга. Весь вшивый, весь бронзовый. Ну, не знаю…
М.М.: Ну ничего. Будем брать кровь на инфекцию.
И.Л.: Я себя чувствую иногда санитаром леса…
М.М.: И пусть Петя на бомжа посмотрит в конце коридора.
Неизвестный мужчина разговаривает с Баирмой Шагдуровой.
Н.М.: Тебе почки понравились?.. Вдвоем брали с Ефимычем (речь идет о Петре Ефимовиче Пятничуке. – Л.К.)… Я начинал брать, он в конце.
Б.Ш.: На кровотоке брали?
Н.М.: Да, на кровотоке.
Если брать почки на кровотоке, «на бьющемся» сердце, то тем больше шансов, что они подойдут. Ведь даже после смерти мозга почки сохраняют жизнеспособность почти 30 минут. Поэтому шла настоящая охота за свежими почками.
Разговоры медиков были столь циничны, что один собеседник даже напомнил другому известный анекдот из серии про Штирлица. Штирлиц шел по весеннему лесу. На деревьях набухали свежие почки. «Опять гестапо зверствует», – подумал Штирлиц…
Когда медики рассказывали по ТВ, как «зверствуют» милиция и прокуратура, они еще не знали о «прослушке». В их разговорах цинизм заходит за грань.
Уже знакомая нам медсестра МКЦОД Оксана разговаривает с хирургом по имени Дмитрий: «У нас вообще беспредел, Димка. Поехали в 33-ю, там хачика завезли – хачика завалили. Ну, вот, Марина Геннадьевна (Минина. – Л.К.) говорит: «Берите. Берите и все». Сделали тест на СПИД, а он положительный, отъехали. Поехали в «двадцатку». Там кома 1-2. Марина Геннадьевна: «Берите под мою отвественность. Берите». А он вообще шевелится. Дождались анализов – гепатит С.
Дмитрий: То есть кругом инфекция сплошная.
Оксана: Так, слушай, а вот мужчина, которого в Боткинской брали, оказывается, там криминал. Убийство, сегодня Василевский звонил: «Вы меня, – говорит, – подставили, конкретно». Был мужик, его убили. Долгов было там до фига… А мы его забрали».
9 июня 2003 года один из фигурантов уголовного дела Петр Пятничук беседует с неким Павлом Яковлевичем и предлагает взять у них для пересадки почку из 36-й больницы.
П.Я.: Хочу сказать, вот в нашей реанимации, чтоб вы по ошибке… Там лежит больной Бондарчук.
П.П.: Меня замглавврача предупредил. Говорит, этот парень из соответствующих служб… Даже не смотрите в его сторону.
В одном из телефонных переговоров Марина Минина говорила о перспективном доноре, но ей сообщили: у больной брат – врач «скорой помощи». Та задумалась. Но собеседник – некто Капунов – успокоил: «Они не особо держались. Она из психинтерната у них. Мозги напрочь отшибленные. Я так брату и сказал».
Буквально через минуту после этого разговора Марине звонит Петр Пятничук и сообщает о потенциальном доноре, но с синдромом Дауна. Мол, вопрос стремный, надо проконсультироваться с Жаровым.
По отношению к коллегам врачи поступали гуманно – профессиональная солидарность. Так, был зафиксирован звонок в одну из больниц из МКЦОД. Неизвестный мужчина просит к телефону дежурного врача.
Н.М.: Ничего нет для нас интересного?
Д.В.: Врача мы вам не отдадим.
главный трансплантолог России Валерий Шумаков
Н.М.: Никто не требует. Других вариантов нет?
«Варианты» пытались иногда вырвать чуть ли не из рук родственников. В одном из разговоров с Ириной Лирцман Марина Минина интересуется, есть ли нужные клиенты. Та отвечает, что, мол, есть молодой мальчик без сознания, но рядом мать – все время молится за него. Марина говорит: «Подойди, спроси насчет почек. Может быть, согласится?» «Нет, страшно. Еще жалобу напишут», – говорит Лирцман. Сообщает: «Еще мент есть». «Нет, – отвечает Минина, – с ментами лучше не связываться».
Но все-таки жизнь заставила.
«Крашеный» больной
Анализируя собранные по делу доказательства, следствие однозначно пришло к выводу: «На фоне вновь определенных с 2002 года новым руководством МКЦОД задач, направленных на увеличение любой ценой забора органов для трансплантации, в деятельности хирургов центра, врачей лечебных учреждений Москвы, в основном сотрудников реанимационных отделений больниц, включенных в систему трансплантологии, судебно-медицинских учреждений города, имеющих непосредственное отношение к процессу изъятия органов, появился новый подход к работе, направленный на реализацию указанной выше задачи. Изъятие органов у живых людей и явилось таким новым подходом…»
И далее: «Лексикон врачей, так или иначе причастных к изъятию, распределению и пересадке донорских органов, пополнился словами и выражениями, ставшими для них обыденными и четко характеризующими специфику деятельности в данном направлении: «брать у живого»; «брать на кровотоке»; «забирали на бьющемся» (сердце); «забрали на остановке» (сердца); «препараты для убийства»; «дотянуть до атонии» (глубокой комы); «вклинился, чтобы не упустить» (довести до клинической смерти, т.е. ввести в разряд потенциальных доноров)…
Показания обвиняемых по настоящему уголовному делу не рассматриваются следствием как истинные, поскольку полностью опровергаются собранными по делу доказательствами».
Кроме обвиняемых – врачей П.Пятничука, Б.Шагдуровой, И.Лирцман и Л.Правденко – в деле активно фигурируют руководители МКЦОД и Бюро судмедэкспертизы Марина Минина и Владимир Жаров. Тем не менее в ходе предварительного следствия были вынесены постановления об отказе в возбуждении в отношении них уголовных дел. Несмотря на наличие, как уверено следствие, в их деятельности грубых нарушений закона, правовых актов и должностных обязанностей, в их действиях не было состава уголовных преступлений. То есть выявить прямые последствия причинения вреда какому-либо конкретному человеку или государству не удалось.
Прокуратура Москвы направила сейчас министру здравоохранения и социального развития России Михаилу Зурабову представление о принятии мер по устранению обстоятельств, способствовавших всему вышеописанному. Прокуратура напомнила некоторые положения о МКЦОД, согласно которым руководителем центра может быть назначен только врач, имеющий первую или высшую категорию, степень кандидата или доктора медицинских наук, а также стаж работы в области трансплантологии не менее 7 лет.
Вопреки всем требованиям назначенная на должность Марина Минина не имеет необходимой ученой степени. Ростовский медуниверситет она закончила в 1999 году, затем до 2001 года обучалась в ординатуре по хирургии, сейчас учится в очной аспирантуре, а защита ее диссертации планируется не раньше, чем через два года.
Начальник Бюро СМЭ Владимир Жаров, получив от Мининой информацию, что дежурный судмедэксперт не может выехать в 20-ю больницу на констатацию смерти больного Орехова, вместо того чтобы поехать туда самому, ограничился подписанием чистых бланков актов констатации биологической смерти. Прокуратура надеется, что министерство примет должные меры.
Некоторые коллеги обвиняемых с жаром утверждали, что следствие так и не выявило «мотив преступления»: в России, мол, операция по пересадке почек бесплатная.
Интересно, где они вообще видели нормальные бесплатные медицинские услуги? В уголовном деле есть показания свидетелей о «расценках» при пересадке органов. Оперирующий хирург получает 500 долларов, реаниматолог – 500 рублей, столько же полагается медсестре, если трансплантация выпадает на ее смену. А во сколько обходится пересадка почки больному? Привожу разговор двух мужчин – Равиля и Алексея. Равиль звонит в МКЦОД.
Р.: Если к вам госпитализировать на пересадку почки ребенка 15 лет, это сколько надо?
А.: Откуда?
Р.: Россия, Россия.
А.: Россия? Ну, в принципе госпитализацию я могу сделать и бесплатно…
Р.: Ты мне говори сумму.
А.: …хотелось бы 4-5. Ну а максимум там… мы организовали бы, используем свои возможности… В принципе есть куда проплатить по безналу, без проблем. То есть все это как бы отработано.
Далее Равиль говорит, что семья мальчика из Магнитогорска. Алексей сообщает, что стоимость пересадки почки иностранцам примерно 25 тысяч долларов (за границей аналогичная операция стоит до 150 тысяч). Но, как ясно из материалов дела, порой с иностранцев и у нас берут больше. Много пациентов из Израиля и Турции, где пересадки органов запрещены.
В то время, когда «бесплатный» больной ждет своего места в очереди по 4-5 лет (а это еще не означает получения почки), «проплаченный», особенно иностранец, получит ее в первую очередь. Профессиональный слэнг врачей обогатился словом «крашеный». Так называют больного, готового проплатить операцию (своим делают операцию за 10-15 тысяч долларов, но могут и за 5). Главврач получает деньги и по цепочке передает их дальше Мининой, та – хирургам, реаниматологам, они – медсестрам. Нетрудно посчитать, что львиная доля «гонорара» оседает наверху. Непростые отношения порой складывались у Мининой и с главврачами. Так, в разговоре с Ириной Лирцман Марина жалуется, что центр достался ей в разваленном состоянии, никто не хочет ей помогать и уступать, из-за этого у нее происходят постоянные конфликты с Филипцевым (главный врач ГКБ № 7). Она жалуется, что по каждому пробелу в работе центра тот пишет жалобы и собирает на нее компромат.
М.М.: Он, видите ли, понимаешь… он от своих принципов не отступает, эта скотина, когда он уже сдохнет, прости меня Господи, эта сволочь. Я на эту скотину потратила, если сейчас посчитать, наверное, посчитать эту цифру, как бы не было стыдно вообще. Валерию Ивановичу (академик Шумаков. – Л.К.) озвучить, сколько денег я заплатила за… за каждого донора в реанимации.
И.Л.: Нет, а почему не сказать Валерию Ивановичу?..
Дело «потрошителей в белых халатах» передано в суд, который и вынесет окончательный вердикт: виновны врачи или нет. Но ведь на скамье подсудимых оказались только исполнители – люди, зависимые от своего начальства, от руководства донорским центром. Они были лишь винтиками той системы, которая в связи со скандалом дала сбой. В результате специалисты не хотят заниматься забором почек. Не дождавшись донорской почки, погибнут люди, ждавшие операции годами. Всего заборы органов производят в 16 московских больницах, а также в НИИ им. Склифософского, больнице им. Боткина.
Безусловно, свое слово должны сказать и представители обвиняемой стороны. Пока они молчат, ссылаясь на статью 51 Конституции России и, как ясно из уголовного дела, виновными себя не признают. Понять их можно. Адвокаты откровенно врут и передергивают факты – к сожалению, это тоже наша обычная практика,за редкими исключениями.
Кстати, Марина Минина отказалась даже предоставить образцы голоса для идентификации личности по «прослушке». Но следователи взяли образцы с записи ее пресс-конференции. Фоноскопическая экспертиза показала: голос принадлежит Мининой.
Следствие длилось более года. За это время проведены уникальные экспертизы, опрошены несколько десятков свидетелей, причем не только «свидетели обвинения», но и «свидетели защиты».
Я попыталась связаться и с академиком Шумаковым, и с аспиранткой Мининой. Но они в отпуске. Говорят, будут недели через две. Но мы уже подписываем номер. Так что если у них есть что сказать, готовы в следующем предоставить им слово.
Использована оперативная съемка ГУВД Москвы
".. как легко быть счастливым. Боль и счастье вполне совместимы. Если ты знаешь, что делать с болью"
Меня зовут Юля! Приятно познакомиться ;))
http://www.dr-denisov.ru/forum/5-3517-1
Сообщение отредактировал filinska - Среда, 28.03.2012, 11:57 |
| |
| |
Алексей_Денисов
|
Дата: Среда, 28.03.2012, 15:13 | Сообщение # 64 |
|
Виртуальная Сущность
Группа: Администратор
Сообщений: 27425
Награды: 69
Репутация: 202
Статус: |
да этот текст написала Лариса КИСЛИНСКАЯ, Обозреватель «Совершенно секретно»
мы ее всегда должны помнить, как и Аркадия Мамонтова.... Я знаю специалистов, которые считают, что лжи и подтасовок в тексте - через край. Лариса и Аркадий - люди похожие на журналистов, очень старались выполнить пожелания людей похожих на прокуроров...
|
| |
| |
filinska
|
Дата: Среда, 28.03.2012, 15:23 | Сообщение # 65 |
|
Отрешенный
Группа: Проверенные
Сообщений: 3505
Награды: 30
Репутация: 74
Статус: |
Quote (filinska) Но свидетели-медики утверждали, что забор почек проводили даже в коридоре, реанимационных палатах. Врачи просто отгораживались ширмой
Quote (filinska) По данным спецслужб, в трейлере закамуфлированной операционной у наших раненых бойцов, которых предварительно усыпляли, изымали органы. Хранили «запчасти» в холодильных камерах
по этим фразам точно можно сказать, что
Quote (Алексей_Денисов) лжи и подтасовок в тексте - через край
".. как легко быть счастливым. Боль и счастье вполне совместимы. Если ты знаешь, что делать с болью"
Меня зовут Юля! Приятно познакомиться ;))
http://www.dr-denisov.ru/forum/5-3517-1
|
| |
| |
Максим
|
Дата: Суббота, 31.03.2012, 00:17 | Сообщение # 66 |
|
Заглянувший
Группа: Проверенные
Сообщений: 2
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: |
Мне сделали пересадку сердца! Спасибо всем - кто помогал и сопереживал! Максим Гультяев.
http://www.tv100.ru/news/25-let-pervoy-udachnoy-transplantacii-serdca-v-rossii-53395
http://kp.ru/online/news/1100237/
Сообщение отредактировал Максим - Суббота, 31.03.2012, 00:36 |
| |
| |
Максим
|
Дата: Суббота, 31.03.2012, 00:34 | Сообщение # 67 |
|
Заглянувший
Группа: Проверенные
Сообщений: 2
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: |
Вступайте в мою группу
http://vk.com/club32948567#/club32948567
Максим,
Сообщение отредактировал Максим - Суббота, 31.03.2012, 00:36 |
| |
| |
lyym
|
Дата: Суббота, 31.03.2012, 01:22 | Сообщение # 68 |
|
Виртуализированный
Группа: Проверенные
Сообщений: 4417
Награды: 35
Репутация: 70
Статус: |
Сегодня на работе сотрудницы обсуждали кражу ребенка из детского сада.Основной их версией была-Ребенка украли на органы. Грустно  ... у нас в Н.Новгороде трупные пересадки почти не делают связываться никто не хочет.
.
|
| |
| |
2010
|
Дата: Суббота, 31.03.2012, 02:58 | Сообщение # 69 |
Группа: Нет с нами
Сообщений: 13489
|
Максим, привет, очень рада за вас! 
СД1 1991-2010; ПД 2004-2006; ГД 2006-2010
18.01.2010 пересадка почки и поджелудочной железы. А дальше как Бог даст))
|
| |
| |
Marina1961
|
Дата: Среда, 04.04.2012, 15:55 | Сообщение # 70 |
Группа: Нет с нами
Сообщений: 1478
|
Всероссийская конференция по трансплантологии проходит в Екатеринбурге
30.03.2012
Как помочь тем, чья жизнь зависит от сложнейшей операции. В Уральской столице сегодня обсуждают проблемы донорства органов.
В 15 лет Артем и не думал, что рисунки на теле перевернут всю его жизнь. Татуировки он делал в компании друзей. Юношеская шалость обернулась гепатитом. Затем циррозом. И вот уже три года Артем живет одной надеждой, что найдется донор для пересадки печени. "Самочувствие все хуже и хуже становится. Жидкость скапливается в животе, слабость, усталость", — говорит пациент ОКБ N1 Артем Боярских.
Как помочь тем, для кого чужой орган – единственный шанс выжить, обсуждают сегодня в Областной больнице. На конференцию приехал главный трансплантолог России Сергей Готье и десятки его коллег. Они хорошо знают, как долго их пациентам приходится жить надеждой на спасение. "Когда появляется донор, еще даже не получен орган, уже подбираются пациенты, которые в листе ожидания. Они получают первичную информацию о том, что сегодня у них, возможно, будет операция", — пояснил заведующий отделением органного донорства ОКБ N1 Игорь Серебряков.
В этой лотерее везет не всем. Виктория Ивановна уже на пороге больницы поняла, что печень сегодня пересадят не ей, а молодому мужчине. "Я приехала, он уже на каталке лежит. Переводят его в операционную. Группу крови взяли, сказали: анализы у меня получше, а раз у него прикоматозное состояние, он тяжелее меня, ему и пересадили", — рассказывает пациентка ОКБ N1 Виктория Карелина.
Шанс спасти больше жизней, надеются медики, даст новый федеральный закон о трансплантации. Он определит, как родственники умерших или даже сам потенциальный донор еще при жизни смогут завещать часть себя. Для пересадки органов. "Нельзя находиться на такой позиции, что если твой родственник погиб, то еще должны пять человек погибнуть. Пока это общество не поймет, большого прогресса ожидать трудно", — считает главный трансплантолог России Сергей Готье.
Около трехсот жизней в Свердловской области сейчас зависят именно от того, найдется ли донор. Случай Владимира казался крайне сложным. Печень ему пришлось пересаживать два раза. Зато теперь он может строить планы на жизнь. «Полностью поправиться, восстановиться, найти хорошую работу, жениться», — планирует пациент ОКБ N1 Владимир Данилин
Улыбайтесь, господа! Все глупости мира делаются с серьезным выражением лица
|
| |
| |
Бука-Бяка
|
Дата: Четверг, 19.04.2012, 02:33 | Сообщение # 71 |
|
Группа: Удаленные
|
Поискала, но не нашла, хотя инфа и старая, поэтому тисну.
12 сентября 2011 г
Почему в России нельзя сказать: «Возьмите мои органы для трансплантации»?
Рассказы о «черном рынке» донорских органов, найденных трупах с изъятыми органами и суд над трансплантологами Московского центра органного донорства (2003 год) сделали для отечественной трансплантологии приблизительно то же, что в середине века сделала лысенковщина с ее «мичуринским учением» для генетики – затормозила развитие этой науки. Поэтому сегодня трансплантологи цивилизованного мира спасают сотни тысяч жизней, а мы впервые за много лет преодолели тысячный рубеж -1363 трансплантации были выполнены в этом году.
Результат массового недоверия к трансплантологии можно увидеть, например, в Центре им. Алмазова. 21-летний Максим ждет донорское сердце уже 7 месяцев. Он и его мать в отчаянии – состояние ухудшается и парень может не дождаться своего донора. 1300 петербуржцев 3-4 раза в неделю приходят в городские клиники на процедуру гемодиализа: если вычесть из этой цифры тех, кому трансплантация противопоказана, все равно минимум половина нуждаются в пересадке почки. Эту операцию проводят в двух клиниках Петербурга – в городской больнице № 31 (бывшая «Свердловка») и в Институте скорой помощи им. Джанелидзе. В последнем за прошлый год пересадили 60 почек. В этом году в институте выполнили и одну трансплантацию печени. Около 30 пересадок печени в год делают в ЦНИИРИ им. Гранова. Трансплантология в стране развивается очень медленно. Почему мы снова позади планеты всей? На этот вопрос «Доктор Питер» попросил ответить главного врача Центра органного донорства Института скорой помощи им. Джанелидзе, д.м.н. Олега Резника.
- Олег Николаевич, медицина, особенно высокотехнологичная сегодня хорошо финансируется, а что на трансплантацию денег по-прежнему нет?
- Самое обидное, что впервые в истории отечественной медицины деньги на собственно трансплантацию есть. Хирургические операции и последующее лечение финансируются по программе высокотехнологичной помощи (ВМП) из федерального и городского бюджетов. Не хватает главного – органов для пересадки, хотя люди умирают всюду. Это как если бы перед вами стоял ряд красивых дорогих автомобилей, которые вам предоставили в пользование, а ездить на них невозможно – бензина нет.
- Посетительница сайта «Доктор Питер» спросила у нас, может ли она поправить свое материальное положение, продав почку?
- Не может, законом это запрещено. Только родственники по крови могут отдать свою почку близкому человеку. Причем родственные связи требуется доказать. Не кровные родственники этого сделать тоже не могут - даже муж жене не может отдать свою почку. Правоохранительные органы после истории 2003 года перепроверили все медицинские учреждения страны в поисках случаев коммерческого донорства и не нашли ни одного. Мы-то этому не удивляемся, поскольку знаем, что оно действительно невозможно. В первую очередь потому, что невозможно представить подкуп одновременно до 40 человек – именно столько специалистов участвуют в процессе получения донорского органа и его пересадки. Кроме того, странно думать, что у человека изымают орган и ждут, когда появится клиент, которому он потребуется: вне тела органы могут сохранять «жизнеспособность» очень короткое время.
- Если у нас нельзя найти донора, который продаст почку, значит, можно ехать в другую страну. Недаром же еще недавно благотворительные фонды собирали средства на пересадку, скажем, сердца, в Германии.
- Если вы обратили внимание, как раз на трансплантацию за рубежом деньги уже не собирают. В 2008 году 135 стран, в том числе Россия, подписали Стамбульскую декларацию, которая установила барьер для коммерческой трансплантации. В этих странах приняли решение проводить трансплантацию органов только для своих граждан, потому что донорских органов не хватает во всем мире. А оказывать помощь иностранцам можно только в случае, если удовлетворен спрос внутри страны. А этого не будет никогда.
В США сейчас 111 тыс человек в листе ожидания на пересадку органов (в России нуждающихся никто не считал). А выполняется ежегодно 10-15 тысяч операций с учетом прижизненного донорства (можно отдать свою почку или часть печени нуждающемуся). В цивилизованном мире сегодня понимают, что если разрешить продавать собственные органы при жизни человека, это подорвет доверие и собственно характер этой особой отрасли медицины и рано или поздно убьет ее. Потому что она основана на жертвенности, апеллирует к лучшим человеческим чувствам.
Есть термин «скрытое насилие богатых людей по отношению к бедным». Университет Беркли провел исследование и выяснил, что в Пакистане, Малайзии прижизненное донорство почки оценивается в 2 тыс долларов. Человек отдает долги, покупает два мешка риса, холодильник, телевизор, и денег нет. И обращается в клинику с предложением купить у него и вторую почку – такой там уровень неграмотности. Но что такое две тыс долларов для состоятельного жителя ЮАР или американца? Поэтому если разрешить компенсируемое деньгами прижизненное донорство, то завтра мир захлестнет насилие богатых над бедными.
- У нас нельзя почку ни отдать, ни продать. Но как же тогда проявится основной принцип трансплантологии – жертвенность?
- Проявится, когда человеку предоставят возможно при жизни распорядится своими органами. То есть ему надо дать возможность высказать свое мнение по поводу того, что его органы после смерти можно отдать для спасения жизни другого человека. Эта возможность закладывается в новый закон о трансплантации.
- А разве не более удобно работать врачам сейчас, когда по существующему закону автоматически действует презумпция согласия на посмертное использование здоровых органов?
- Если не спросить согласия на изъятие органов, родственники расценивают его как срытое насилие над погибшим близким человеком. А на вопрос: «Согласны ли вы, чтобы погибший родственник стал донором для другого человека?», как правило, отвечают отказом. Потому что бесчеловечно в момент наивысшего проявления горя спрашивать об этом. Такая работа должна вестись в течение всей жизни специальной службой – национальной службой донорства, которая должна заниматься в том числе и воспитанием населения через социальную рекламу, например. Когда люди теряют близкого человека, они глухи к чужому горю – горю того, кто тоже умрет, если в ближайшее время ему не пересадят орган другого человека. И каково ему знать, что его могут спасти, но не спасут?
И это главная проблема трансплантологии сегодня - неготовность большинства населения принять истину: наше тело после смерти может спасти чью-то жизнь. Не потому что нам жалко, а потому что об этом неприятно думать. Хотя это даже не всегда и понятно: ведь вскрытие проводится большинству умерших и против него возражений нет.
Для человека в горе не работают никакие аргументы, а в обычной жизни они его не трогают, потому что задевает только та информация, которую можно «примерить на себя». Но о собственной смерти-то или о неизлечимой болезни близких мы даже думать не хотим! А ведь может случиться так, что я сегодня - противник трансплантации, а завтра заболел сам или моему близкому потребовался донорский орган...
- А может, проблема в том, что родственники боятся дать согласие на изъятие органов, опасаясь, что врачи не будут прилагать усилия для спасения дорогого им человека, поскольку хотят получить его почку, скажем? И вообще, когда «начинается» донорство, с какого момента?
- Донорами становятся люди с сосудистыми катастрофами или черепно-мозговыми травмами несовместимыми с жизнью. То есть это может быть только пациент, у которого умер мозг. Как доказывается его некротизация, описано в законе. Это долгая и непростая процедура, занимающая от 6 до 24 часов, при которой используется соответствующая диагностика. Констатируется смерть мозга коллегиально – анестезиологом-реаниматологом, заведующим реанимацией, начальником медицинской части больницы, суд-медэкспертом. Пока это не произошло, трансплантолог не может подойти к донору. Благодаря природным механизмам сердце у умершего может продолжать биться и если врачи не выключат аппарат искусственной вентиляции легких, согреют его, выполнят необходимые медицинские манипуляции, то можно до суток в этом теле поддерживать жизнеспособность органов.
- Только ли в родственниках умирающих причина? После кампании, обвиняющей трансплантологов в изъятии органов на продажу, врачи, особенно, главные врачи клиник, вряд ли готовы безоговорочно этим заниматься. Без трансплантации и донорства им спокойнее…
- Конечно, больнице спокойнее, если пациент просто умирает – не надо персоналу (медсестры, санитары, два врача, администраторы, диагносты, неврологи, судмедэксперты) работать сверхурочно, не надо тратиться на обследование и поддержание жизнеспособности органов. И неважно для них, что такое отношение - это неоказание медицинской помощи по жизненным показаниям как минимум пяти человекам: умерший может стать донором сердца, печени, а также двух почек, которые пересаживаются тем, кто живет на гемодиализе, а люди с пересаженными почками освободят место для тех, кто в гемодиализе нуждается, но не может его получить – ждет очереди.
Сейчас в России в больницах занимаются донорством в качестве разовых акций, системы нет. Потому что никто не хочет этим заниматься постоянно, а на энтузиазме и с затратами (сутки стоят до 80 тыс руб), которые не возмещаются, это никому не нужно. При этом собственно операция по пересадке органа финансируется в полном объеме, как и пожизненное обеспечение лекарства пациента, перенесшего трансплантацию.
Поэтому мы предлагаем законодательно разделить финансирование трансплантации на хирургию и донорство, чтобы больницы, работающие в системе оказания экстренной помощи, могли возмещать свои трудовые и финансовые затраты по программе ВМП. Мы ставим знак равенства между донорством и трансплантацией, это такой же вид высоко-технологичной помощи. Потому что орган нужно получить так, чтобы человек, которому его пересадили, жил.
- И этого достаточно, чтобы трансплантология заработала «по потребности»?
- Нет. Чтобы спасать людей, которым требуется трансплантация, надо решить несколько проблем. Во-первых, как я уже сказал, надо подготовить к ней общество. Трансплантология, наверное, единственная медицинская специальность, которая напрямую зависит от общественного мнения. Не только у нас, но и на Западе. Просто «там» все, что мы пережили в 2003 году и продолжаем переживать, происходило лет 30 назад. А сейчас социальная реклама даже в церкви призывает людей разрешить при жизни использовать свои органы для спасения человека. Наша церковь, кстати, тоже не препятствует донорству. Но чтобы получить такое разрешение от конкретного человека, надо дать ему возможность где-то высказаться. В развитых странах есть база данных, в которой врач может сразу увидеть волеизъявление умершего.
Во-вторых, надо все клиники, работающие в системе экстренной помощи, оснастить соответствующими технологиями для этой работы. А врачам – дать соответствующее образование. Мы живем в, казалось бы, просвещенном веке, а наше исследование среди неврологов показало: 20 % из них не знают о существовании закона «О трансплантации», 83 % - никогда не приходилось работать с трансплантационными бригадами, 39% не верят в юридическую обеспеченность работ по посмертному донорству. Что говорить об обычных людях? Результат: на 1 млн населения у нас проводится 2,2 – 2,4 трансплантации. И это в 5 раз больше, чем было в 2006 году. Причин, конечно, много, но главная - в том, что у нас нет системы.
- Как выходят из этого положения в цивилизованных странах?
- В развитых странах Европы и США – от 15 до 20 случаев донорства на 1 млн населения, в Испании – самый высокий показатель, от 28 до 35 доноров на 1 млн. В этой стране если выясняется, что погибший мог стать донором, но не стал им, больница, в которой он умер, лишается лицензии на трансплантологию. Это результат работы национальной системы донорства. Как правило, она трехуровневая: госпитальный уровень (базовый), региональный (координирующий госпитальные) и национальный. Последний уровень создается, как главный координирующий орган, который должен составлять лист ожидания больных, нуждающихся в пересадке, вести учет донорских органов, рассчитывать финансирование на трансплантацию в масштабах страны: вести статистику учета погибающих в год, чтобы понять, сколько из них могут быть донорами.
- В Петербурге сейчас работает система координации, хоть и не в масштабах страны. Может быть, нам ее достаточно?
- У нас впервые в России появилась трансплантационная координация, с помощью комитета по здравоохранению дважды в год проводятся школы Ассоциации трансплантационных координаторов, большинство ее слушателей - анестезиологи-реаниматологи. Но учатся и работают они по собственной инициативе, на энтузиазме, так сказать. Только в пяти стационарах созданы круглосуточные посты координаторов донорства в реанимациях, также круглосуточно дежурит бригада врачей нашего Центра органного донорства, выезжающая в клиники для работы с донором. Но системы, изолированной в рамках одного региона недостаточно. Мы можем получить орган, который нужен сейчас в Москве, а завтра нам понадобиться тот, что получили москвичи. Но нет механизмов, которые обязали бы нас или их помогать друг другу. Если сейчас это и происходит изредка, то только благодаря личным отношениям. Не будет достойного развития трансплантологии, если в каждом регионе, где проводятся трансплантации, будут рассчитывать только на свои возможности. Должно быть, как за рубежом, – из любого уголка страны сердце или почка доставляются в тот центр трансплантологии, в котором этот орган подходит конкретному пациенту.
- Думаете, в нашей стране смогут создать такую четко работающую систему, которая невозможна, между прочим, без информатизации здравоохранения? У нас до сих медкарты бумажные…
- Я оптимист и думаю, что раз решили проблему с финансированием трансплантаций, значит, решат и проблему с донорством.По новому закону о трансплантации, который сейчас разрабатывается, стационары будут обязаны работать по донорству. Отказ будет означать неоказание помощи нуждающимся в экстренной помощи. Создать базу данных, конечно, сложно, но не невозможно.
- Так ведь все это у нас есть – и закон, и приказы Минздравсоцразвития…
- Нет системы их исполнения, нет финансовых механизмов оплаты участия стационаров в донорстве. Когда введут законодательную ответственность за работу с донором, каждый врач будет понимать, что эта такая же необходимость, как спасение человека при сердечно-сосудистой катастрофе или перитоните.
- С нашим уровнем оказания медицинской помощи даже некоторые врачи говорят, что, например, пересадка сердца для страны, в которой не могут вовремя сделать элементарное шунтирование, это излишество.
- Медицина сегодня нуждается уже не в постановке диагноза – его давно поставили, а в выписке рецептов. Обществу важен и ребенок, которому нужна пересадка сердца, и взрослый человек, которому надо грамотно удалить аппендицит. Чтобы понять это, совсем необязательно пережить беду, в которой жизнь зависит от трансплантации. Надо спасать людей всеми, доступными современной медицине способами.
Ирина Багликова
Сообщение отредактировал Бука-Бяка - Четверг, 19.04.2012, 02:35 |
| |
| |
Marina1961
|
Дата: Понедельник, 18.06.2012, 16:24 | Сообщение # 72 |
|
Группа: Нет с нами
Сообщений: 1478
|
Уникальная методика выращивания органов для пересадки из клеток самого пациента появится в России
Опубликовал в 18.06.2012. Опубликовано в Главное – Регионы
Первая операция по трансплантации органов из клеток самого пациента пройдет в Краснодаре, сейчас заканчиваются последние приготовления к ней. Всего в мире было проведено две таких трансплантации, для российских же хирургов это первый опыт. Раньше в стране пересаживали только донорские органы.
«Это искусственно выращенная трахея, на которую также будут нанесены собственные клетки пациента», — объясняет главный врач Краснодарской краевой клинической больницы № 1 Владимир Порханов.
Каркас для будущего органа сконструировали в американской и шведской лабораториях из нанокомпозитного материала.
Это точная копия трахеи пациента, которому требуется операция. Внешне выглядит как трубка из упругого пористого пластика, на которую врачи высаживают собственные клетки пациента, выделенные из костного мозга. За 2-3 дня формируется основа трахеи. Организм пациента ее не только не отторгает, а наоборот, пересаженный орган сам начинает подстраиваться под новые условия.
«Потом клетки будут дифференцироваться, создавать собственное микроокружение, продуцировать ткань. Ведь клетка, когда живая, в ней много процессов происходит. Это будет иметь место в своем организме», — рассказывает врач-трансфузиолог, сотрудник лаборатории культивирования Краснодарской краевой клинической больницы № 1 Ирина Гилевич.
Паоло Маккиарини по пунктам изучает с хирургами краснодарской больницы ход будущей операции. Он автор методики по пересадке искусственно выращенной трахеи. Первую операцию провел в прошлом году в Швеции. Длилась она 12 часов. Сколько времени займет эта трансплантация, врачи не говорят. Ведь впервые в мире будет пересажена не только искусственная трахея, но и часть гортани.
«Во время операции будет выполнено иссечение и удалена вся рубцовая ткань, то есть надо будет удалить часть гортани, потом высвободится полость и на это место поставить трахею. Это очень сложно, потому что рядом голосовые связки», — объясняет профессор регенеративной хирургии Каролинского института (Швеция) Паоло Маккиарини.
Искусственные органы будут пересажены двум пациентам. Это люди, получившие травмы трахеи несколько лет назад. За это время им было сделано множество операций, улучшение после которых так и не последовало. Трансплантация для таких больных — единственный шанс на выздоровление и полноценную жизнь.
Пока жизнь больных расписана по графику и в основном состоит из запретов: нельзя купаться, нельзя разговаривать и даже смеяться. Дыхательные пути открыты, в горле трахеостома — специальная трубка, через которую пациенты сейчас дышат.
«После этой операции пациентка сможет самостоятельно спокойно говорить, дышать», — говорит Паоло Маккиарини.
В будущем, каркасы для искусственных органов планируют создавать и в России. Профессор Маккиарини вместе с Кубанским медицинским университетом выиграли правительственный мегагрант на проведение исследовательских работ по регенерации тканей дыхательных путей и легкого. Сейчас на территории вуза строят лабораторию, в которой ученые займутся изучением механизмов регенерации.
«Здесь будут отрабатывать методики и технологии выделения клеток, засевание на эти каркасы клеток, выращивание клеток и отрабатывать научные моменты», — рассказывает ректор Кубанского государственного медицинского университета Сергей Алексеенко.
Результаты исследований ученых облегчат жизнь тяжело больным людям, больше им не придется ждать подходящего донора. В будущем ученые планируют использовать подобную методику при пересадке кожи, искусственных артерий, сердечных клапанов и более сложных органов.
В День медицинского работника, который отмечается сегодня, в 17:20 Первый канал покажет церемонию вручения национальной премии «Призвание». Она присуждается лучшим врачам за выдающиеся достижения.
Источник:1tv.ru
Отсюда http://www.ria-ami.ru/news/34413
Улыбайтесь, господа! Все глупости мира делаются с серьезным выражением лица
|
| |
| |
Marina1961
|
Дата: Пятница, 22.06.2012, 15:57 | Сообщение # 73 |
|
Группа: Нет с нами
Сообщений: 1478
|
В Краснодаре пациентке пересадили биопротез трахеи и гортани на основе стволовых клеток
Первая в РФ операция по пересадке трахеи и части гортани успешно проведена в Краснодарской краевой клинической больнице №1 им. Очаповского. Хирургическое вмешательство выполнили профессор регенеративной хирургии Каролинского института Паоло Маккиарини (Paolo Macchiarini) и заведующий кафедрой онкологии и торакальной хирургии Кубанского медицинского университета, член-корреспондент РАМН Владимир Проханов.
Для пересадки использовался биопротез на основе каркаса из нанокомпозитного материала, засеянный собственными стволовыми клетками больной, выделенными из костного мозга. Такой искусственный орган является точной копией трахеи и части гортани пациентки. Его трансплантация, в отличие от пересадки донорских органов, не связана с риском реакции отторжения.
Работа по засеиванию каркаса стволовыми клетками проводилась в лаборатории ККБ№1. Непосредственно перед операцией орган был на 48 часов помещен в изготовленный по специальному заказу биореактор. В течение этого времени была сформирована основа биопротеза, который затем «дозревает» в теле пациента. При этом, как уточняют разработчики технологии, пересаженный орган сам начинает подстраиваться под новые условия.
Кандидаты на операцию – пациенты с обширными повреждениями трахеи, сформировавшимися в результате травм - были отобраны в феврале этого года после обсуждения на международном видео-консилиуме, в котором участвовали торакальные хирурги ККБ№1 (Краснодар), ГУ Российского научного центра хирургии им. Петровского РАМН (Москва), Каролинского института (Швеция), Клиники Карреджи Университета Флоренции (Италия) и клиники Техасского Университета (США).
Первая пациентка – 33-летная Юлия Т. из Санкт-Петербурга – полтора года назад стала жертвой тяжелой автомобильной аварии. Сформировавшийся в результате травмы рубцовый стеноз трахеи стал причиной затруднений с дыханием и речью. Несколько хирургических вмешательств не только не принесли результата, но и ухудшили состояние больной. Единственным шансом на выздоровление и полноценную жизнь для нее стала пересадка искусственного органа по инновационной методике.
Операция, длившаяся пять с половиной часов, прошла успешно. Уже в операционной пациентка смогла сказать несколько слов – она поблагодарила профессора Маккиарини за то, что теперь, наконец, сможет играть и говорить со своим маленьким сыном. При помощи видеосвязи за хирургическим вмешательством наблюдали специалисты ведущих медицинских учреждений России, Норвегии, Германии и США.
Автор методики создания и трансплантации искусственной трахеи профессор Маккиарини на данный момент провел более 10 подобных операций. Первоначально он использовал для пересадки каркас донорского органа, очищенный от собственных клеток. Одна из таких операций была выполнена в декабре 2010 года в Российском научном центре хирургии им. Петровского. В трех последних операциях, включая операцию в Краснодаре, использовался искусственный каркас.
Каркасы для операций, выполняемых Маккиарини, изготавливаются компанией Nanofiber Solutions (США). «Персональные» биореакторы для заселения каркасов стволовыми клетками пациентов – компанией Harvard Biosciences (США).
В 2011 году Паоло Маккиарини вместе с Кубанским государственным медицинским университетом и ККБ №1 выиграли мегагрант правительства РФ на осуществление исследовательского, клинического и образовательного проекта в области регенерации дыхательных путей и легкого, итогом которого должно стать создание первого в России международного центра регенеративной медицины.
Отсюда http://www.remedium.ru/news/russian/detail.php?ID=52206
Улыбайтесь, господа! Все глупости мира делаются с серьезным выражением лица
|
| |
| |
Marina1961
|
Дата: Вторник, 03.07.2012, 13:27 | Сообщение # 74 |
|
Группа: Нет с нами
Сообщений: 1478
|
В Петербурге не хватает донорских органов для трансплантации
Всего 66 посмертных доноров нашлось за весь прошлый год в Петербурге. И это при том, что в городе ежегодно умирают около 70 тысяч человек. С начала этого года получены органы всего от 13 посмертных доноров...
Те 66 умерших петербуржцев, у которых констатировали смерть головного мозга и изъяли органы для трансплантации, спасли больше 100 человек.
Как сообщил заместитель главного трансплантолога Петербурга Дмитрий Суслов, сейчас нет особенных проблем с финансированием: на трансплантацию любого органа перечисляется 809 тысяч рублей, при этом себестоимость трансплантации, например, сердца чуть больше 1 миллиона рублей, почки — 400 тысяч.
За счет бюджетных средств можно было бы оперировать всех нуждающихся, однако в Петербурге люди годами ждут орган, который им подойдет, и умирают, так и не дождавшись его. В прошлом году наши хирурги пересадили печень 16 пациентам, сердце — шестерым, почки (в том числе родственная трансплантация) — 80 пациентам.
22-летнему Максиму Гультяеву «своего» сердца пришлось ждать год в Центре им. Алмазов. Сначала на лекарствах, потом, когда состояние стало критическим, — на искусственном сердце. Три месяца назад ему пересадили сердце донора:
– Мне стало лучше буквально на 2-3-й день после операции, — говорит Максим, — такое ощущение, будто организму сделали капитальный ремонт.
Молодой человек еще ходит в защитной маске, но уже помогает маме, собирается продолжать обучение в вузе.
– Жизнь с пересаженным органом — на лекарствах, конечно, не сахар. Но это настоящая жизнь, особенность которой — бережное отношение к чужому органу. — говорит заведующий отделом биотехнологий Центра имени Р.М. Горбачевой Олег Галибин. — Однако Минздрав затягивает решение проблем пациентов, которым требуется пересадка. Я имею в виду работу над новым законом о трансплантации.
В мире считается, что по уровню развития трансплантологии в стране определяется уровень развития медицины. Значит, мы можем считать нашу медицину одной из самых отсталых в мире. Лишь недавно во всей стране число трансплантаций смогли довести до 1 тысячи в год, а прежде это были лишь единичные случаи счастливого спасения умирающих.
В Европе, например, в Испании, если выясняется, что у умершего могли быть изъяты органы для пересадки нуждающемуся в них испанцу, но этого не сделали, клиника лишается лицензии на трансплантацию. У нас же никто не несет ответственности за то, что люди умирают, не дожидаются «своего» органа.
(Почему в Петербурге и в России погибают люди, нуждающиеся в трансплантации, читайте здесь)
Вообще, системной работы в области трансплантологии в России нет. По многим причинам. Несмотря на то, что по ныне действующему закону хирурги могут изымать органы умершего без согласия родственников, они все равно обращаются к ним, потому что не хотят проблем. И в большинстве случаев слышат отказ. Хотя разрешение на посмертное донорство должны давать не родственники, а сам человек еще при жизни — свое решение он может оставить в определенной базе данных (на Западе это специальные сайты). В новом законе должно быть предусмотрено и создание такой базы, и возможность для человека оставить свое волеизъявление.
Кроме того, необходимо, чтобы все «скоропомощные» больницы занимались изъятием органов умерших, пожелавших после смерти спасти чью-то жизнь. В противном случае, как в Европе, отказ медучреждений должен расцениваться как неоказание помощи по жизненным показаниям потенциальному пациенту. Все это должно быть прописано в новом законе «О трансплантации», предполагалось, что его создадут вслед за принятием закона «Об основах охраны здоровья граждан», но этого до сих пор так и не произошло.
Источник http://doctorpiter.ru/articles/4212/
Улыбайтесь, господа! Все глупости мира делаются с серьезным выражением лица
|
| |
| |
Marina1961
|
Дата: Среда, 01.08.2012, 11:26 | Сообщение # 75 |
|
Группа: Нет с нами
Сообщений: 1478
|
http://www.tvc.ru/bcastAr....9115d33 Ссылка на вчерашний эфир ток-шоу "Врачи" на канале ТВЦентр. Здесь с 15 по 28 минуты представлено интервью заведующей реанимации НИИ им.Склифосовского и репортаж из клиники.
Улыбайтесь, господа! Все глупости мира делаются с серьезным выражением лица
|
| |
| |
|
Участники
Правила форума
Поиск
